Вот впервые в жизни мне есть, с кем отпраздновать день убийства одного римского чувака, а у меня всё равно день святого Спрутика! ^^ Ибо любовь - вечна и не прикреплена к какому-то дню, а вот Валентину Придду не худо бы и праздник посвятить) В честь чего и...
Ванда, это оно!))
В семействе Приддов новая родственница...Пышные светлые волосы, точёная фигурка, пристальный и острый взгляд девичьих глаз... Баронесса ля Шат ле Клэр больше не надевает розовое платье с рюшами и оборочками, баронесса ля Шат ле Клэр носит хлыст у пояса, ботфорты с отворотами и удобные широкие штаны, неприличные в высшем свете. Но дочери нар-шада Багряных Земель наплевать на талигские правила этикета.
Миаррах-Ар-Шауллах смотрит в серые глаза Валентина Придда и спокойно улыбается.
Тот самый особняк, тот самый кабинет. И потайная дверь за книжным шкафом всё так же открывает подземный ход, что когда-то привёл в дом Приддов тихую неузнанную смерть. Миаррах-Ар-Шауллах, отравительница и шпионка, стоит на том же самом месте, где всего неделю назад бился на полу в корчах и судорогах герцог Вальтер, и улыбается в лицо его сыну.
Валентин бесстрастен. Не дрогнут уголки неплотно сжатых губ, не собьётся дыхание в мерно вздымающейся груди, тревожа фамильную цепь с аметистами, не дёрнется рука к левому бедру, к эфесу шпаги. Рядом - его сестра: столь же внимательна и холодна, веер свободно покоится в тонких пальцах, алмазные серьги застыли в ушах осколками льда. Дети Придда внимают рассказу об убийстве отца.
Граф Гирке не настолько привык надевать на себя ледяную маску, но он смотрит на недавно обретённую племянницу с такой смесью чувств в глазах, что их просто невозможно различить и определить. Гвардеец Конрад застыл, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, будто резная статуя в фиолетовом мундире. А архивариус Максимилиан - тот и вовсе уютно устроился в кресле, изредка попыхивая незажённой пока ещё трубкой.
Спруты в сборе. Спруты слушают. Спруты помнят.
Настенные часы бьют шесть вечера. Неделю назад в то же время закрылась дверь потайного хода за спиной прелестной Миа ля Шат. А ныне в этот же час Миаррах-Ар-Шауллах заканчивает свой рассказ и своё признание.
Тень Вальтера Придда встаёт из глубин во весь рост в своём бывшем кабинете. Вновь давящее чувство нелюбви и расчётливости гнетёт сам воздух, разменные монеты катятся на поднос, шахматные фигуры ставятся на доску, где-то вновь натягиваются нити-струны, обвязанные вокруг рук и ног безмолвных и покорных марионеток... и тут же лопаются. Призрак рассеивается, когда Валентин Придд, герцог Дома Волн, делает шаг вперёд.
Рука к сердцу, почтительный кивок - не деланно-учтивый, как велит этикет, а искренний, от души, - и даже взгляд теплеет на добрую толику, на миг сбрасывая часть ледяной брони во имя сердечности. Ирэна улыбается и как-то по-новому расправляет плечи, будто заново ощущая, какой с них свалился груз, накопленный за детство и отрочество в родительском доме. Недоверие в глазах Александра исчезает под напором восхищения. Дети Спрута не привыкли бурно выражать положительные эмоции - не умеют. Но искренняя признательность в их взглядах звучит громче самого радостного смеха.
Валентин принимает руку новой родственницы в свою и бережно целует тонкие пальцы. Всего одно слово - и в этом слове выражено всё то, что сокрыто под толщей глубинных тайн. Всё то, что никогда не понять тому, кто не знал, не видел и не умеет помнить.
Одно только слово.
- Спасибо.
Вот впервые в жизни мне есть, с кем отпраздновать день убийства одного римского чувака, а у меня всё равно день святого Спрутика! ^^ Ибо любовь - вечна и не прикреплена к какому-то дню, а вот Валентину Придду не худо бы и праздник посвятить) В честь чего и...
Ванда, это оно!))
В семействе Приддов новая родственница...
Ванда, это оно!))
В семействе Приддов новая родственница...